Главная » IT-индустрия » Есть вещи посильнее GDPR. Китайский закон о конфиденциальности

Есть вещи посильнее GDPR. Китайский закон о конфиденциальности

Эксперт американского Центра стратегических и международных исследований развеивает популярные ошибочные представления о цифровой экономике Китая.

 

В этом году в Китае без лишней шумихи опубликовали финальную версию нового государственного стандарта конфиденциальности данных, — еще более строгого, чем европейский общий регламент по защите данных GPDR, и уж во всяком случае гораздо более близкий к последнему, чем закон о данных.

До этого Сакс удалось обстоятельно пообщаться с человеком, который руководил разработкой проекта китайского закона о конфиденциальности. Об этом напомнила Самм Сакс, старший научный сотрудник программы технологической политики американского Центра стратегических и международных исследований (CSIS), выступая на прошедшей в Лондоне конференции CloudFlare Internet Summit.

Именно тогда слова «соблюдение кибербезопасности» были впервые внесены в китайское законодательство. Работа над китайским законом о безопасности Интернета началась еще в 2014 году, когда генеральный секретарь Коммунистической партии Китая Си Цзиньпин был назначен руководителем Центральной руководящей группы по делам киберпространства. Закон о кибербезопасности, вступивший в силу в июне 2017 года, охватывает множество областей, от критической инфраструктуры до руководства данными.

Сакс начала выступление, постаравшись развеять распространенные ошибочные представления о принципах работы Интернета в Китае, упомянув два, казалось бы, противоречащих друг другу факта.

Второе: в то же самое время цифровая экономика в Китая — одна из самых развитых в мире. Первое: в Китае развернута одна из самых обширных и сложных систем цензуры в мире. Со стороны может показаться, что введение крайне строгих правил конфиденциальности может противоречить последнему, но по словам Сакс, «цифровая экономика нужна для расширения возможностей коммерческих компаний, а средства контроля — для расширения возможностей государства».

— Она опережает все остальные с точки зрения принципов регулирования цифрового контента — того, что в Китае называют 'критической информационной инфраструктурой' — и контроля над типами данных, которые могут поступать в страну и исходить из нее». «В правительстве осознали, что его способности контролировать и отслеживать новые технологии отстают от реальности и именно поэтому ввели в действие одну из самых обширных в мире систем законодательного регулирования в сфере киберпространства, — продолжила она.

По ее словам, существует ошибочное представление о том, что в Китае в принципе не осведомлены о вопросах конфиденциальности данных: например, еще в прошлом году в китайских социальных СМИ появлялись гневные записи от пользователей, возмущавшихся тем, что их данные незаконно анализируются частными компаниями и продаются на черном рынке.

— В нем указаны очень подробные правила относительно согласия на использование, — условия, при которых компании могут собирать, обрабатывать, хранить, распространять и передавать ваши личные данные». «Имел место ряд скандалов, и в конце прошлого года в Китае опубликовали первый в стране стандарт защиты данных, — напомнила Сакс.

Хотите верьте, хотите нет, но он был разработан по образцу GDPR, — в частности, он содержит положения, нацеленные на повышение степени контроля китайских пользователей над своей информацией». При этом по словам эксперта, китайский закон фактически создан «по мотивам» GDPR: «Я общалась с ведущим составителем этого стандарта, желая разобраться в целях его создания.

По словам Сакс, в некоторых китайских компаниях «пришли в ужас» от нового европейского закона, и вплоть до последнего дня перед вступлением его в силу в Китае оставались предприятия, которые «лихорадочно» принимали меры по выполнению требований GDPR: «Знаю компанию, в которой недоумевали — неужели теперь придется требовать от всех пользователей соглашаться с нашей политикой конфиденциальности. GDPR затрагивает каждого ИТ-менеджера в Европе, но влияние этого обширного регламента о защите данных ощущается и за ее пределами. Эта и многие другие компании сейчас осваивают европейский рынок, и совершенно неясно, как они собираются обеспечивать соблюдение регламента».

«Танцы» с правительством

Генеральный менеджер Alibaba по региону EMEA (страны Европы, Ближнего Востока и Африки) Йемин Ван подтвердил, что в компании намерены наращивать активность в Европе, бросая вызов гигантам наподобие Google Cloud Platform и AWS.

Например, он сообщил, что в «день холостяков» — китайский аналог «черной пятницы» компания обрабатывает 360 тыс. Ван также подчеркнул, насколько велики масштабы деятельности Alibaba в Китае. транзакций в секунду, а ее приложение для онлайн платежей Ant Financial обслуживает более 500 млн пользователей.

Совсем недавно в Alipay объявили о планах начать работу еще в 20 европейских странах в этом году. Стремление гигантов вроде Alibaba и Tencent выйти за пределы домашнего рынка вполне очевидно.

Однако по словам Сакс, этим частным предприятиям постоянно приходится вести «танец» с китайским правительством, чтобы обойти барьеры, мешающие росту на местном и зарубежных рынках.

В компаниях вроде Alibaba хотят работать и на европейских, и на азиатских рынках, но это для них непросто, учитывая действия правительства. «Я общалась с представителями Alibaba и Tencent, и судя по тому, что мне удалось услышать, в Китае вы находитесь в относительно закрытой экосистеме, — я имею ввиду государственную политику в сфере киберпространства и ее влияние на возможность освоения мирового рынка. В своем предыдущем выступлении он упоминал конкретные наименования — Alibaba, Tencent и Huawei. Вместе с тем, в апреле Си Цзиньпин выступил с речью, разъясняя свою позицию по киберпространству, в которой он в очередной раз говорил о том, что китайские онлайн-компании должны быть большими и сильными. Другими словами иногда при наблюдении за этим 'танцем' возникает ощущение, что правительство заодно с компаниями-гигантами. Так что, казалось бы, правительство готово способствовать глобальному росту. В этой связи можно вспомнить высказывание основателя Alibaba Джека Ма по поводу его отношений с Пекином: 'Если вы кого-то любите, это не значит, что вам нужно сочетаться браком'».

С другой стороны, это частные предприятия, финансируемые из средств частных инвесторов. Речь идет о компаниях, продолжает Сакс, чей успех невозможен без поддержки китайского правительства.

— Если говорить по поводу закона о кибербезопасности — крайне жестких нормативных инструментов, которые применяются к компаниям, Alibaba является одной из тех, к кому имеют самое прямое отношение механизмы контроля над передачей данных через границы. «На мой взгляд, они смогут добиваться успеха на мировом рынке только если им удастся избавиться от государственного вмешательства, — добавила она. Вот что я имею ввиду, говоря о 'танцах'». Alibaba пытается расширять активность в Европе и Азии, но как компании это делать, если у нее нет возможности отправлять данные за пределы Китая?

Конкурирующие модели

Запад внешне традиционно был витриной открытой демократической модели (правда, с тайной слежкой за пользователями без их ведома, как выяснилось в 2013 году благодаря Эдварду Сноудену, а также с отмененным в США сетевым нейтралитетом). Будучи мировой сверхдержавой, Китай имеет возможность предложить миру альтернативную модель политики в отношении Интернета.

Но страны, менее подверженные американскому влиянию, могли бы активнее обращать внимание на Китай как на пример, которому можно следовать в области управления инфраструктурой и доступом к Интернету, полагает Сакс.

А в Танзании тесно сотрудничают с китайскими законодателями, отвечающими за киберпространство, разрабатывая собственный план цифровой экономики, который предусматривает и средства цензуры, и локализацию данных, и ввод новых стандартов. Недавно, например, закон о кибербезопасности, очень похожий на китайский, подготовили во Вьетнаме.

— Речь идет о Китае и странах, в которые Китай инвестирует, — в них начинают следовать примеру Пекина в том, что касается контроля над Интернетом. «Думаю, мы являемся свидетелями появления первой в истории альтернативной конкурентоспособной модели политики в отношении Интернета, — говорит Сакс. Для подобных стран, возможно, в методах Пекина есть свои преимущества. Во многих странах видят определенные плюсы китайской модели киберполитики — ведь Интернет можно использовать как оружие против людей, я имею ввиду ксенофобские высказывания, использование социальных сетей для пропаганды вражды в отношении национальных меньшинств, как в Мьянме. На мой взгляд, в каких-то случаях в других странах самостоятельно принимают решение, видя определенные плюсы в китайской модели. Не хочу, чтобы меня поняли неверно — я не думаю, что у китайского правительства есть некий грандиозный план продвижения альтернативы западной модели Интернета. Но в случае Танзании, например, действительно имеет место прямое участие и влияние Китая, направленное на распространение своей модели».





Оставить комментарий

Ваш email нигде не будет показанОбязательные для заполнения поля помечены *

*

x

Это интересно

Как подобрать коммутатор?

Одной из инновационных разработок, что в настоящее время не только упрощает, но и снижает затраты, является poe коммутатор, где передача данных и питания, осуществляется при помощи всего одного кабеля Ethernet. По сравнению с другими аналогичными устройствами, данные конструкции имеют ряд ...

Принцип маркетинга

Наверное, не многие знают, что запустить сайт совсем недостаточно, так как нужно использоваться разнообразные маркетинговые инструменты, что позволят продвинуть ваши товары и услуги. В настоящее время комплексный маркетинг агентство, считается важной составляющей инвестицией в свой бизнес. Основная идея данного направления, ...